В этом году монашеский орден Общество Иисуса (SJ) Католической Церкви, больше известный в разговорном русском языке как орден иезуитов, отметил 200-летие начала своего служения в России. (Нужно отметить, что монахи-иезуиты были в России и раньше, но 200-летие, видимо, отмечается от момента их работы по «государственной программе»).
Орден славен своими делами на ниве просвещения: даваемое иезуитскими лицеями образование высоко ценилось. Достаточно вспомнить, что у иезуитов учились такие известные люди как Вольтер, Гюго, Мольер, Помпиду, Ширак. Учились в лицеях иезуитов и отпрыски известнейших родов дореволюционной России. Учились хорошему, доброму, вечному у тех самых иезуитов, которым молва приписывает только коварство и двуличие!
Особо всегда старалась очернить иезуитов советская власть.
Для Парагвая же, для его народа, совершенно бесценен уникальный для мировой практики опыт почти 200-летнего существования в стране теократического государства под управлением иезуитов.
Сейчас, однако, о другом – о России.
Мало знают об Ордене Общества Иисуса неспециалисты, а уж правды об опыте их работы в России – и того меньше. Мало кто догадывается, что еще в начале 19 века Россия собиралась перенять положительный опыт Парагвая (!) при помощи иезуитов. Именно опыт иезуитов в Парагвае хотели использовать в просвещении коренных народов Сибири, приобщению их к христианству, населения сибирских просторов к трезвому и здоровому образу жизни, отдав Обществу Иисуса эти территории в духовную опеку.
Ну, обо все по порядку.
1 апреля 1812 г. иезуиты приехали в Иркутск, чтобы начать там свою миссию. В 1815 г. они прибыли в другой сибирский город – Томск. Но почему была нужна эта миссия?
Здесь следует взглянуть на исторический контекст. В 1772 г., после первого раздела Польши, вместе с приобретенной территорией, в Российскую империю пришли подданные-католики, а также иезуитские школы и коллегии, монастыри, и еще 201 отец-иезуит. Год спустя, в 1773 г., Папа Римский Климент XIV под давлением европейских монархов был вынужден распустить Общество Иисуса. Однако данный указ вводился не во всей Церкви одновременно, а по епархиям, решением местных епископов. Единственному на территории России католическому епископу (Могилевскому) императрица Екатерина II оглашать Папский указ запретила. Это означало, что на территории Российской империи орден формально сохранился. В 1783 г. Папа Пий VI дал российским иезуитам устное разрешение на продолжение деятельности и даже на открытие новициата, дабы готовить новое поколение монахов. Тогда много бывших иезуитов со всей Европы приехало в Россию. В орден вступали и новые люди.
Теперь речь могла идти о расширении деятельности. Привычной для отцов-иезуитов была работа на ниве воспитания и образования. Вот и теперь в Петербурге была основана гимназия. Еще одна идея – основать миссии. Крупнейшая миссия – Саратовская (основана в 1808 г.) – охватывала своим попечением немецких колонистов католического вероисповедания. Меньшие по масштабу миссии работали на Кавказе. Также возникла идея основать миссию в Сибири. Ведь и в этот, только еще осваиваемый край, тоже попали католики, по большей части поляки. Это были как ссыльные, так и приехавшие добровольно, в качестве колонистов. По ходатайству графа Потоцкого делом их духовного окормления заинтересовался министр внутренних дел князь Кочубей. Он обратился с письменным ходатайством к императору Александру I, и это ходатайство тут же было удовлетворено. Кроме того, было принято решение собрать рассеянных по огромным сибирским пространствам католиков в несколько поселений, получивших название «редукции» (когда-то так назывались руководимые иезуитами общины-коммуны, объединявшие обращенных в христианство индейцев на территории Парагвая). Но кто должен был обслуживать вновь организуемые приходы? Епархиальных священников было немного и они не всегда обладали нужными для этого дела качествами, генерал Ордена доминиканцев вроде бы дал согласие, но за два года так и не прислал ни одного священника, потом последовал их официальный отказ. После этого министр Кочубей обратился к генералу иезуитов, находившемуся тогда на территории Российской империи. Он согласился, выдвинув 14 предварительных условий. Российское государство должно было частично финансировать миссию и дать разрешение на строительство храмов или, на первый случай, хотя бы домашних часовен. Впрочем, пункт о строительстве храмов император обошел молчанием. Иезуиты не получили права проводить миссию и среди коренных народов Сибири и Дальнего Востока, еще не обращенных в христианство.
Это принципиальное разрешение на миссию было получено еще в 1808 г., но до июня 1811 г. дело дальнейшего развития не имело. Зато потом всё пошло очень быстро. Император ожидал от иезуитов не только чисто религиозной деятельности, но еще и внедрения на осваиваемых территориях передовых технологий сельского хозяйства. Генерал-губернатор Сибири Пестель, проживавший тогда в Тобольске, рассчитывал на тесное сотрудничество с миссией. Нашлись и материальные средства для ее обеспечения. В итоге, 25 ноября 1811 г. генерал ордена назначил настоятелем Сибирской миссии отца Шпака, а на следующий день вручил ему, как и другим участникам миссии, инструкцию. В этой инструкции обращает на себя внимание мысль, что успех миссии в Восточной Сибири может впоследствии открыть иезуитам двери в Китай. Когда-то направление движения было обратным: в 1696 г. отцы-иезуиты впервые в истории оказались на территории России, приехав сюда как раз из Китая, в качестве переводчиков в составе китайской посольской делегации, направлявшейся к Московскому царю.
Итак, миссия началась весной 1812 г., а чуть позже в том же году Наполеон напал на Россию. Проблема состояла в том, что многие поляки сочувствовали французскому императору, ожидая, что он вернет им утраченную государственность. В этих условиях затея собирать поляков в одном месте или делать для них «редукции», тем более, вблизи государственной границы, показалась российским властям опасной. Новая инструкция генерала ордена участникам миссии учитывала происшедшие изменения. Она предписывала отцам-иезуитам учить рассеянных по огромным территориям католиков любви ко Христу и Богородице, а также преподавать им духовные упражнения по системе св. Игнатия (Лойолы) в их вступительной части, где речь идет главным образом о покаянии и обращении. Еще одной задачей священников должно было стать внедрение трезвого образа жизни.
В составе миссии, как она задумывалась в конце 1811 г, было четыре священника. Настоятелю, отцу Шпаку, было 40 лет. Трем другим священникам – едва за 30. Затем к ним присоединился еще один брат-иезуит, не имеющий священного сана. В январе 1812 г. миссионеры прибыли из Полоцка в Москву, где настоятель, о. Шпак, неожиданно заболел и спустя 9 дней умер. Новым настоятелем был назначен о. Винцент Лашкевич. Далее маршрут троих оставшихся священников был такой: 24 февраля – Казань, 5 марта – Тобольск, 1 апреля – Иркутск.
……..
«Старый» католический храм Иркутска, в котором, со времен советской власти и поныне, расположен зал органной музыки.
Новый католический храм Иркутска.
В контексте написанного выше, у меня вызывает глубокое уважение позиция православного епископа Благовещенска (Амурский край) Лукиана. Вот, что он ответил, на обвинения особо непримиримых своих сограждан, осуждавших его за желание передать старинный католический храм города католической же общине:
«Мне выпало ознакомиться с многими историческими документами относительно польского костела г. Благовещенска… Очень жаль, что любовь некоторых людей сводится к католическому костелу, который временно занимают православные христиане. И почему-то мало кто задумывается о том, что наше задание – не стеречь стены исторически католического храма, а строить православные церкви и монастыри… Любовь, основанная на чувствах, эмоциях и привычках, подпадает под определение русской народной пословицы «дай сердцу волю – заведет в неволю». Ведь любовь измеряется не только временем пользования, а в первую очередь – жертвой.
…Если вы найдете исторические документы о том, что католическая община во главе с ксьондзем, подарили православным этот храм – я буду весьма благодарен. Однако на сегодня я владею лишь документальными свидетельствами, что богоборческая власть забрала у католиков этот костел».
